Эта книга посвящена описанию жизни и творческой деятельности выдающегося русского психиатра второй половины XIX столетия, одного из основоположников отечественной психиатрии Виктора Хрисанфовича Кандинского.

«… когда перед советской страной встали новые громадные задачи, требующие дальнейшего усиленного развития науки и техники,— справедливо писал академик С. И. Вавилов в предисловии к сборникам «Люди русской науки»,— особенно важно оглянуться на прошлое нашей науки.

Это прошлое дает нам немало замечательных образцов вдохновенного научного исследования, смелого творческого дерзания. Они послужат поучительным примером для молодого поколения советских ученых».

Эти слова академика С. И. Вавилова в полной мере относятся к такой сложной и важной области медицинской науки, как психиатрия и к столь видному ее представителю как В. X. Кандинский.

Касаясь первой части книги, в которой сообщаются основные биографические данные о В. X. Кандинском, следует указать, что его жизнь была сложна и противоречива, судьба трагична, поведение было полно сподвижничества, а в личности имелось много рыцарского. Много страниц в книге его жизни оказались вырванными и неизвестными, и потому в ней имеется ряд обширных белых пятен.

Несмотря на огромное уважение и любовь, которыми пользовался В. X. Кандинский у своих сослуживцев и товарищей и бесспорное признание его заслуг со стороны выдающихся представителей отечественной и зарубежной психиатрии того времени, биографические данные о В. X. Кандинском весьма скудны, его научное наследие не получило полного освещения, а его имя на длительное время было незаслуженно забыто.

Н. В. Иванов, которому советские психиатры обязаны в восстановлении надлежащего понимания значения и приоритета Кандинского, справедливо писал по этому поводу в одной из своих статей: «Собрать подробные биографические материалы о Кандинском теперь крайне трудно. Местонахождение его личного архива неизвестно, воспоминания современников не опубликовывались, служебного дела также не удалось найти».

Эти обстоятельства и побудили нас заняться поисковым исследованием с целью обнаружения новых материалов о жизни и творчестве Кандинского для выполнения столь ответственной и трудной задачи, как подготовка его научной биографии.

Однако лишь часть из приводимых нами в настоящей книге данных о жизни Кандинского может быть признана подлинно новой. К ним относятся некоторые из обнаруженных нами архивных материалов, отдельные воспоминания современников и потомков Кандинского и сведения, любезно предоставленные рядом исследователей истории Сибири, занимавшихся также в этом плане и семьей Кандинских.

Другая часть приведенного в настоящей работе материала является новой только в том смысле, что она публиковалась ранее в мало известных психиатрам изданиях.

По ходу изложения, мы также вынуждены были сообщить некоторые данные о В. X. Кандинском, знакомые психиатрам по ранее опубликованным работам, чтобы обеспечить целостность и последовательность изложения.

И еще одно разъяснение следует сделать, касаясь первого раздела книги, относящегося к биографии В. X. Кандинского. Нельзя дать убедительную характеристику жизни ученого в отрыве от исторической обстановки, в условиях которой он жил и творил. Если жизнь ученого может в определенной мере характеризовать то историческое время, которому она принадлежит, то только надлежащее понимание и анализ исторической эпохи, когда он жил, даст возможность правдиво объяснить его жизнь, глубже познать деятельность и ярче нарисовать его образ человека и ученого.

Рано ушедший от нас талантливый психиатр и историк психиатрии О. В. Кербиков подверг справедливой критике тот неправильный подход, когда корифеев ученых-психиатров рассматривали вне исторической преемственности и исторической обстановки, их порождающей, в плане самозарождения и спонтанного развития их творческих талантов.

Вот почему в нашей книге рассматриваются не только те или иные факты, имеющие прямое отношение к биографии В. X. Кандинского, но также дается и краткая характеристика общественно-политической жизни, основных исторических условий и тенденций развития науки и психиатрии того времени.

Общей характеристике научного наследия В. X. Кандинского, отдельных его сторон, и рассмотрению особенностей научного творчества посвящены главы второго раздела книги.

Здесь необходимо подчеркнуть огромное теоретическое и клиническое значение творческого научного наследия В. X. Кандинского. Оно велико и многогранно, охватывает различные важные разделы психиатрии как сложной и разветвленной медицинской дисциплины. Оно ценно для современной психиатрии разрешением ряда актуальных ее проблем не только в плане их исторических основ и преемственности, но и как содержащие талантливые исследования, опережающие свое время и оплодотворяющие практику современного периода развития психиатрии.

Важно подчеркнуть, и об этом в книге подробно рассказывается, что В. X. Кандинский в области философии и психологии был убежденным материалистом.

В своих клинических воззрениях он выступал как основоположник клинико-нозологического направления в психиатрии и вписал в нее ряд новых разделов. В области психопатологии ему принадлежит приоритет открытия некоторых важных психопатологических феноменов и заслуги в формировании общей психопатологии в самостоятельную научную дисциплину.

Наконец, можно считать общепризнанным, что в истории отечественной судебной психиатрии научные труды В. X. Кандинского имели выдающееся значение и положены в основу современного законодательства в этой области.

Если жизнь В. X. Кандинского была сложна и противоречива, то в творчестве нашего замечательного психиатра можно отметить удивительную последовательность, фундаментальность, глубину мысли, предельную ясность и точность изложения.

Мы благодарны за ценные консультации по различным вопросам, освещаемым в нашей книге: академику Академии медицинских наук СССР Андрею Владимировичу Снежневскому, много сделавшему в раскрытии значения научного наследия В. X. Кандинского и внедрения его идей в психиатрическую науку и практику; профессору Николаю Владимировичу Иванову, одному из первых психиатров уделивших большое внимание истории жизни и творчества нашего выдающегося психиатра; Евгению Дмитриевичу Петряеву, видному исследователю истории культуры Забайкалья, предоставившего в наше распоряжение ряд ценных материалов, в частности, о семье Кандинских; Виктору Васильевичу Сорокину, известному своими работами по истории Москвы и Московского университета; Марии Юрьевне Барановской, оказавшую большую помощь в установлении связи с оставшимися в живых представителями семьи Кандинских и в получении ряда важных фотодокументов.