В одной из своих ранних работ К. Маркс представлял себе будущую науку как науку о Человеке в самом широк/ж смысле этого слова. Это обобщение всех знаний о человеке в единстве со средой представится в будущем синтезом естественных и социальных наук. Человек, стоящий на вершине эволюции биологического мира, постепенно сформировался как социальное существо именно потому, что его развитие было обусловлено общественно историческими закономерностями.

Важнейшей основой естественно-исторического становления человека и его сознания является изменение окружающей его природы активной трудовой деятельностью. По этому поводу в своей работе «Очерки к критике политической экономии» Маркс писал, что природа не строит никаких машин, никаких паровозов, железных дорог, электрических телеграфов и т. д. Они продукты промышленности, естественный материал, превращенный в органы человеческой воли над природой. Они — созданные человеческой рукой органы человеческого мозга.

В этом процессе природа самого человека, его органы чувств и головной мозг изменялись и совершенствовались под влиянием сложнейших системных комплексов целенаправленных действий, проявляющихся в форме трудовой и речевой деятельности. И эта деятельность в течение длительного филогенетического развития оставляла неизгладимые следы на морфологической структуре и функциональной деятельности мозга. Вся биология человека, и в особенности его центральная нервная система, морфологически, биохимически. t физиологически становится подлинно человеческой. Следовательно, не «биологические глубины» абстрактной мистифицированной личности являются основой ее сознания, а познавательное содержание, отображаемое мозгом, конкретной общественной практики человека.

Подобно тому, как любое животное невозможно изучить, взятое изолированно от его природной среды, так и личность человека нельзя познать вне окружающей ее социальной среды, созданной бесчисленными поколениями подобных ему людей. Существует взгляд, что мозг человека как социального существа филогенетически уже не претерпевает существенных морфологических изменений, что достижения исторического развития закрепляются в объективных—материальных и «идеальных» продуктах человеческой деятельности и в этой форме передаются от поколения к поколению. Поэтому новые, психологические системные образования, возникшие в ходе исторического процесса, воспроизводятся людьми не в порядке действия биологической наследственности, а в порядке прижизненных приобретений (А. Н. Леонтьев).

По Сеченову и др. авторам, человек родится на свет в сравнении с низшими животными с очень незначительным количеством инстинктивных движений и весьма слабо развитыми ощущениями. Органы чувств, поведение и характер личности развивается постепенно, и в развитии его играют самую важную роль сложные противоречивые взаимодействия ее с жизнью и активное приспособление в ней, что достигается воспитанием.

В связи с указанными сдвигами в соотношении врожденных биологических и приобретенных свойств у человека весьма любопытны высказывания Плиния Старшего в его классической «Естественной истории». Мрачными красками описывает он биологическую участь чело века. По его мнению, природа за свои дары заставляет человека платить жестокой ценой, и можно сомневаться, является ли она матерью, не есть ли она скорее хмурая мачеха ему! «Первая проба своей силы после рождения приравнивает его к какому-то четвероногому.

Когда-то еще пойдет он человеческой походкой! Когда-то он заговорит! Когда челюсти начнут пережевывать пищу…? Животные располагают прирожденными умениями: одни быстро бегают, другие высоко летают, третьи плавают в воде; человек ничего не умеет, пока с трудом не выучится,— ни говорить, ни ходить, ни добывать себе пищу, ничего, ничего ему не дано само собой, кроме плача»1. Пессимизм Плиния, конечно, лишен вся кого основания. Наоборот, нужно думать, что человек, лишаясь, с одной стороны, ряда врожденных инстинктивных приспособлений, в процессе эволюции, с другой— приобретает величайшие преимущества в виде биологических предпосылок и задатков, позволяющих ему прижизненно приобретать человеческие способности и полностью присваивать дары общества. Поэтому если, по Плинию, природа — мачеха, то общество, несомненно,— родная мать человека, которое сделало его господином природы.

Человек является объектом! многовекового изучения со стороны философов и теологов, биологов и социологов, врачей и психологов. Усилиями теологов, философов-идеалистов человек был прежде всего расчленен на тело и душу, которая затем была представлена как самостоятельная и независимая сущность человека, управляющая бренным телом. Поэтому личность человека, в противовес материализму, рассматривалась исключительно в аспекте «духовной субстанции». Проблема личности постоянно являлась ареной острой идеологической борьбы. Острота этой полемики понятна, ибо она непосредственно примыкает к мировоззренческой борьбе вокруг основного вопроса в философии.

Впервые в истории новой философии Л. Фейербах выступил против теологически-мистического истолкования сущности человека. Он правильно понимал обусловленность психических процессов физиологическими и зависимость содержания сознания от явлений объективной действительности. Основой и началом познавательной деятельности человека являются ощущения, чувственность. Природа, по его мнению, единственная материальная субстанция, продуктом развития которой является человек. Он называл свое учение антропологическим, так как оно выступает в единстве с естествознанием. Несмотря на материализм, понимание Л. Фейербахом предметно-чувственной действительности было ограниченным, так как его подход к окружающим явлениям был пассивно-созерцательным, и отсюда естественно вытекал его антиисторизм и антропологизм.

Нельзя не остановиться на весьма глубоких высказываниях Гегеля о взаимоотношениях между телесным и духовным миром личности. В книге «Философия духа» он ставит задачу исследования процесса подчинения телесности власти душевной деятельности. Это овладение телесностью он считает условием освобождения души и достижения ею объективного сознания. Как живое существо, человек обладает органическим телом, которое не есть для него нечто чуждое. Скорее оно является непосредственным наличным бытием нашего «я» и составляет его единичную природную жизнь.

Гегель считает совершенно пустым мнение тех людей, которые думают, что, собственно говоря, человек совсем не должен был бы иметь никакого органического тела, ибо наличие тела отвлекло бы его от своей чисто духовной жизни и сделало бы его неспособным к истинной свободе. Он полагает, что, наоборот, нужно установить гармонию нашей души и тела: хотя у нас нет надобности, подобно атлетам и канатным плясунам, возводить наше тело в самоцель, все же мы должны отдавать ему должное, щадить его, поддерживать его здоровье и силы. Как раз вследствие невнимания к нашему телу мы поставили бы себя в отношение зависимости от него.

Напротив, если мы будем вести себя соответственно с законами нашего телесного организма, то душа наша будет в своем теле свободной. Тем не менее, по Гегелю, душа наша должна овладеть своим телом, создать из него податливое и удобное орудие своей деятельности. Тело есть та среда, через посредство которой человек приходит в соприкосновение с внешним миром. Если мы хотим осуществить свои цели, мы должны сделать наше тело способным к тому, чтобы превратить свои субъективные намерения во внешнюю объективность. Поэтому задача человека заключается в том, чтобы посредством своей деятельности сделаться господином своего тела. Механизмом внедрения душевного в телесное и овладения собственным телом Гегель считает — упражнение путем повторения, переходящее в привычку. Привычку он считает сделанной, второй природой. В привычке телесность становится чем-то без всякого сопротивления пронизанным душой. «Так возникает через разобщение души со своей телесностью и снятие этого разобщения, опосредственное единство упомянутых выше внутреннего и внешнего начала».

Однако в этом единстве Гегель усматривает примат духовной субстанции над материальным. В той же книге (стр. 60) он указывает, что все материальное снимается действующим в природе духом, и это снятие завершается в субстанции души, поскольку душа выступает как идеальность всего материального: так что все, что называется материей, сколько бы ни казалось оно самостоятельным — всегда познается как что-то несамостоятельное по отношению к духу.

В приведенных выше рассуждениях философ-идеалист предпринимает попытку показать, как взаимодействие духовного и телесного неизбежно приводит к овладению самостоятельной души своим телом и использованию его в качестве удобного. орудия. Однако блестящая логика суждений автора приводит к неожиданному выводу: он вынужден признать, что душа будет в своем теле свободной лишь тогда, когда личность будет вести себя соответственно с законами своего телесного организма, т. е. подчиняться объективным закономерностям природы.

Далее, Гегель с непревзойденным диалектическим мастерством, хотя и в идеалистической оболочке, показывает процесс прижизненного развития у человека сложных привычек, навыков и умений в повседневном поведении, регулируемого его сознанием. Наличие своеобразного духовного отпечатка он справедливо видит в выражении и мимической игре мышц лица, в вертикальном положении тела, осанке, походке, жестикуляции, речи, в движениях руки, как подвижного орудия деятельности присущей только человеку. И это дает ему основание писать следующее: «Со своей чисто телесной стороны человек не очень отличается от обезьяны; но по проникнутому духом внешнему виду он до такой степени отличается от названного животного, что между явлением этого последнего и явлением птицы существует меньшее различие, чем между телом человека и телом обезьяны».

В своих произведениях Гегель, представитель немецкого классического идеализма, диалектический метод которого явился одним из теоретических источников марксизма, небезуспешно преодолевает пассивно-созерцательный подход к пониманию человека и развивает идею об активной, действенной стороне сознания личности, опираясь на принципы идеализма. С особой силой это важное положение подчеркнул Маркс в своих тезисах о Фейербахе. В первом тезисе он утверждает, что главным недостатком всего предшествующего материализма — включая и фейербаховский — является то, что предмет, действительность, чувственность берется только в форме созерцания, а не как человеческая чувственная деятельность, практика, не субъективно. «Поэтому и случилось,— пишет он,— что действенная сторона в противоположность материализму развивалась идеализмом, но только абстрактно, так как идеализм, разумеется, не знает действительной, чувственной деятельности как таковой».

В канун великой французской революции буржуазия устами великих просветителей Вольтера, Руссо, Дидро и др. воспевала разум человеческой личности, ее сознание и изгнала идею бога. Однако в последующем развитии исторического процесса крупнейший идеолог буржуазии Э. Кант в своем учении уже принизил значение могущества знания, чтобы найти место для религии, веры в бога. Другой, еще более крупный идеолог той же буржуазии Гегель стремился возвеличить знание, доказывая, что знание есть знание бога.

Какие же взгляды о личности развиваются в современных зарубежных философских и психологических направлениях? Прежде всего, нужно упомянуть о позиции представителей реакционного неотомизма. Сторонники Фомы Аквинского сейчас, в век атома и завоевания космоса, утверждают, что душевная деятельность личности есть нечто совершенное и нематериальное. Человеческую душу они откровенно рассматривают с позиций католицизма. Один из основоположников персонализма В. Штерн рассматривал личность как нечто стоящее за пределами психических и физических сторон человека понятие личности таким. образом представляется как психофизическая нейтральность, как мистифицированное сверхиндивидуальное сознание, не имеющее связи с конкретным человеком, его телесностью и мозговой деятельностью.

В последнее время экзистенциализм оказывает сильнее влияние на зарубежную психологию и психиатрию. Представители этого учения — Хейдегтер, Бинсвангер, Ясперс и другие, основываясь на феноменологии Гуссерля, ищут решение ведущих идеологических проблем не в объективном мире, а в субъекте, который рассматривается как нечто абстрактное, лишенное многообразия своих качеств, как голое «существование», «экзистенция». С этой точки зрения сущность мира раскрывается в самосознании личности. Объективность бытия отвергается, а сознание становится носителем этого бытия По мнению Ясперса, все психические процессы, поскольку они указывают на индивидуальную и всегда понятную связь, переживаемую индивидом, с сознанием своего особого «я» — создают личность. Далее, он считает, что вес функциональные способности психофизического аппарата, мыслительная способность, способность утомляться, способность упражняться, словом, все орудия, которые являются основами личности, но не самой личностью, мы не должны смешивать с личностью. Таким образом, последователи субъективно-идеалистических школ в психо логии и психиатрии, подобно Ясперсу, выдвигают концепцию о самостоятельности субстанции «я», ее независимости от содержания психических и телесных функций личности.

Одним из распространенных в зарубежной психоневрологии, особенно в США, течений является фрейдизм. В основе психики человека Фрейд различал два типа биологических влечений — эротическое и влечение к смерти. Стихийные, безличные, бессознательные влечения архаического порядка, называемые им «оно», в психической сфере личности находятся в постоянной борьбе с сознательным принципом «реальности» или «я», который постоянно пытается вытеснить эти влечения Развитие личности Фрейд сводит к т и процесс сублимации,— или преобразования влечения. Однако сублимация отнюдь не означает, по Фрейду, изменения сущности либидо. Каковы бы ни были потребности личности, они сохраняют свою сексуальную сущность, и преобразование их означает лишь процесс внешней маскировки.

Из сугубо биологических взглядов о личности следует упомянуть известные концепции Кречмера, Крауса и Клягеса Конечно, одностороннее раздувание, гипертрофия тех или иных отдельных биологических свойств, как например биологические влечения, конституция, темперамент или вегето-эндокринные особенности организма,— мало продуктивны для понимания такого сложнейшего явления, как личность человека.

Личность не бесплотный дух, не субстанция «я», выхолощенная из своего конкретного содержания и, разумеется, не психофизически нейтральное эфемерное существо. Личность — это прежде всего человек с горячей кровью, солдат, защищающий отечеству, член общества, отец семейства и, наконец,— гражданин (К Маркс) Когда мы даем Марксово определение личности как совокупности общественных отношений, то под этим нужно разуметь не просто персонифицированную социальную категорию, а живого, действующего индивида, имеющего свою человеческою биологию, конституцию, темперамент, характер и, конечно, сознание.

Слово «личность» имеет свои исторические корни у славян личность происходит от слова личина, т. е. маска, которую надевают во время народных праздников У римлян личность-персона, первоначально означала маску, которую надевал актер в театре, а затем она означала и роль актера Выражение, что мир есть театр, а люди — актеры в нем, имеет, несомненно, важный смысл. Личность, конечно, определяется своим отношением к миру, к обществу и людям. Нужно согласиться с С.Л. Рубинштейном, что нельзя вовсе обособить личность от роли, которую она играет в жизни Значительность личности определяется не столько ее природными способностями, сколько масштабами ее общественной роли, которую она выполняет и размахом конкретных дел, которые она осуществляет.

Социальное классовое бытие каждой личности накладывает свою печать на цели, мотивы и эмоционально-волевую направленность се сознания. Бытие частного собственника ограничивает его познавательные возможности, предметы и явления он изучает не с точки зрения объективной сущности их природы, а с точки зрения их использования в целях личной наживы и обогащения. Мало того, у него обедняется многообразие чувств, желаний и стремлений, которые он подчиняет только одному животно-эгоистическому корыстному чувству обладания и наживы. (К. Маркс).

Психолог В. Джемс дал пародийную характеристику личности из своего класса, близкую к истине. В книге «Научные основы психологии» он писал: «личность» есть общий итог того, что человек может назвать своим, т. е. не только собственное тело и собственные психические силы но и принадлежащие ему — платье и дом, жену и детей, предков и друзей, свою добрую славу и творческие произведения, поземельную собственность и лошадей, яхту и текущий счет». При потере собственности, указывает Джемс, человек испытывает чувство личного уничтожения. Авт. ор в этом отождествлении личности с собственностью раскрыл существенные особенности буржуазной личности.

В условиях нашего социалистического общества особенно важно показать сложный процесс преодоления и перестройки частнособственнической идеологии личности. В романе «Поднятая целина» Шолохов в художественнообразной форме передает чувства и глубокие переживания крестьянина единоличника, вступившего в колхоз, когда он прощается со своим собственным быком, проливая слезы при воспоминании о своих горестях и радостях, связанных с судьбой этого быка. Появление новых форм общественных отношений не сразу изменяет сознание людей: старое мелко-собственническое содержание их сознания окончательно еще долго не разрушается благодаря цепкости, консервативности эмоциональной направленности старых привычек и традиций. Однако дальнейшие успехи новой коллективной жизненной практики постепенно вытесняют старое содержание и порождают новые эмоции, новые привычки и традиции коллективизма. И уже та окружающая его среда и обстановка, которую он считал чужой и враждебной его собственническим интересам, коренным образом меняется в его взглядах. Коллектив и ту деятельность, которой он себя посвятил, он уже считает неотделимыми от себя. И социалистическая страна — своя, родная, и интересы всего трудящегося человечества — свои. Его личностные интересы и устремления в полной гармонии с общими, коллективными.

Согласно нашему мировоззрению личность определяется прежде всего не отношением к своей собственности, как это пытается представить В. Джемс, а отношением этой личности к своему труду. Точка зрения психолога Джемса логически вытекает из принципов буржуазной идеологии. Старая поговорка: «Своя рубашка ближе к телу»,—метко и почти буквально формулирует принцип частнособственнического индивидуализма В. Джемса.

В психологическом аспекте В. Джемс прав в известном смысле, когда он в процесс становления личностных интересов включает своеобразный «механизм» присвоения. Человек в своей жизнедеятельности осознает не только окружающую его объективную действительность, он одновременно осознает и себя,— свое тело, свои мысли и свои действия. Это и есть наше самосознание. Конечно, личность нельзя свести к одному самосознанию и саморазвивающемуся духу, как это делали Фихте и Гегель. В ходе своего филогенетического естественноисторического развития человек научился выделять себя из природы. И он начинал осознавать, что это он видит; он думает; он действует. Отсюда и возникает сознание и чувство нашего «я».

В повседневном процессе труда длительное употребление орудий и инструментов приводит даже к тому, что эти инструменты становятся как бы частью и продолжением наших конечностей. Хирург с помощью зонда ощущает и распознает характер патологии внутри тела больного так, как будто он ощупывает тело собственными пальцами. Спортсмен, мчащийся на мотоцикле, ощущает машину как продолжение своего тела. Обычно мы не ощущаем на себе своей одежды, когда не думаем о ней. Она кажется слившейся с нашим телом. Но если вы на даче летом в течение месяца разгуливаете в одних трусах, то к концу отдыха ваша одежда уже кажется чужой и мешающей вам. Все это в психологии называется расширением осознания схемы своего тела.

Философы, субъективные идеалисты, настолько гипертрофировали значение нашего самосознающего я, что когда они, например, осматривают лампу на столе, этот акт восприятия формулируют так: «Это я вижу лампу»—-и затем утверждают — «лампа — это порождение нашего я и вовсе не существует вне нашего я». Этот нелепый вывод в результате гипертрофии нашего я почти граничит с патологией. Мы рассматриваем личность как синтетическую совокупность психических и физических свойств человека, которые присущи ему как индивиду.

В процессе жизни в соответствующих природных и социальных условиях человек, будучи носителем ряда унаследованных биологических задатков, начинает формироваться в направлении, детерминированном указанными выше объективными условиями. Постепенно начинает избирательно присваиваться и закрепляться ряд индивидуальных качеств характера, способностей, склонностей и интересов, которые становятся ведущими и определяющими в его сознании и поведении. Эти особенности становятся необходимой внутренней потребностью и тем самым приобретают личностный характер в такой степени, что при вынужденном их изменении при иных объективных условиях причиняют человеку глубокое страдание. Личностные качества приобретают стойкость и относительное постоянство, окрашиваются чувствами, доходящими иногда до страстей.

Эту огромную роль человеческих чувств в деле формирования и закрепления основных качеств личности подчеркнул К. Д. Ушинский в замечательных словах «Ничто — ни слова, ни мысли, ни даже поступки наши— не выражают так ясно и верно нас самих и наши отношения к миру как наши чувствования: в них слышен характер не отдельной мысли, не. отдельного решения, а всего содержания души нашей и ее строя».

И индивидуальные личностные качества у людей приобретают групповой характер в обществе. Их можно подвергнуть систематизации, классификации. Групповые личностные особенности, наиболее специфически. отражающие экономические, политические и идеологические закономерности, а также формы общественного сознания той или ин, ой социально-экономической формации, описаны в художественной литературе как типовые особенности личности.

Однако в сознании и поведении человека обнаруживаются не только сугубо личностные качества. У человека имеются свойства, присущие и всем другим людям. Эти свойства, общие всем людям, могут разниться у отдельных лиц в количественном отношении. К указанным общим свойствам относятся: строение и функции их организма, способность воспринимать, запоминать, размышлять, переживать, действовать и приобретать навыки, умение в труде. Таким образом, в содержании сознания и поведения личности можно наблюдать явления, присущие общечеловеческому сознанию и поведению; далее—специфически личностные особенности типового характера и, наконец, сугубо индивидуальные личностные качества, по которым можно узнать человека так же, как по его внешнему физическому облику.

В противовес взглядам о неизменности личности нужно подчеркнуть, что человек в течение своей индивидуальной жизни подвергается развитию как по восходящей, так и нисходящей линии. Во-первых, личность начинает формироваться с раннего детства и проходит определенные стадии своего развития; во взрослом состоянии черты сформировавшейся личности приобретают относительную устойчивость и постоянство. Старость подвергает ее ряду изменений в нисходящем направлении. Личность подвергается различного характера временным или стойким патологическим изменениям при заболеваниях, в особенности при психических расстройствах. Длительные, интенсивно выраженные аффективные переживания могут подвергнуть личность патологическому развитию. Неблагоприятные социальные условия, запущенность воспитания и другие факторы могут способствовать криминальному развитию личности. И, наконец, личность в бодрственном состоянии выглядит иначе чем во сне. Даже характер сна может варьировать в зависимости от особенностей личности.

И, наконец, остановимся на вопросе о материалистическом понимании детерминации психических явлений. Психология личности подходит к пониманию и объяснению психических процессов с двух противоположных и вместе с тем неправильных позиций. Механистическая концепция имеет тенденцию непосредственного прям. ого выведения психических явлений из воздействия внешних факторов. Субъективно-идеалистическая концепция персонализма пытается вывести психические явления только из имманентно-внутренних свойств личности. Какова же марксистская постановка проблемы детерминации и понимания закономерностей психических процессов?

В «Диалектике природы» Ф. Энгельс различает характер проявления детерминизма в условиях неорганической и органической (биологической) формы движения материи. «Механическая, физическая реакция (теплота и т. д.),— писал он,— исчерпывает себя с каждым актом реакции. Химическая реакция изменяет состав реагирующего тела и возобновляется лишь тогда, когда прибавляется новое количество его. Только органическое тело реагирует самостоятельно — разумеется, в пределах его возможностей (сон) и при предпосылке притока пищи,— но эта притекающая пища действует лишь после тог. о, как ассимилирована, а не непосредственным образом, как на низших ступенях, так что здесь органическое тело обладает самостоятельной силой реагирования; новая реакция должна быть опосредствована им».

И. М. Сеченов, выдвигая рефлекторное понимание психической деятельности, утверждал, что всякое действие есть взаимодействие, что эффект всякого внешнего воздействия зависит и«от того тела, которое подвергается этому воздействию. Детерминация физиологических явлений получила свое выражение в учении И. П. Павлова, открывшего внутренние физиологические законы деятельности мозга, которые обусловливают все внешние взаимодействия индивида с миром.

Мао Дзедун, развивая проблему детерминизма, в статье «Относительно противоречия», пишет: «Материалистическая диалектика считает, что внешние причины являются условием изменений, а внутренние причины — основой изменений, причем внешние причины действуют через внутренние. Яйцо, получив соответствующее количество тепла, превращается в цыпленка, но тепло не может превратить камень в цыпленка, потому что основа у них различна».

С. Л. Рубинштейн, основательно изучивший проблему детерминации психических явлений, отмечает, что по мере перехода от неорганической природы к органической, от живых существ к человеку,—тем более сложным

становится удельный вес внутренних условий по отношению к внешним. В той же книге «Бытие и сознание» автор пишет: «При объяснении любых психических явлений личность выступает как воедино связанная совокупность внутренних условий, через которые преломляются все внешние воздействия». Таким образом, в этом весьма важном те/эретическом положении обнаруживается закономерность соответствия ответного реагирования сознания и поведения личности на субъективную значимость воздействующих на нее внешних и внутренних факторов. Здесь обнаруживается индивидуальная избирательная ответная реакция личности в зависимости от особенностей ее типа, характера, предшествующего опыта, склонностей, интересов, личных привязанностей и др. О закономерностях и формах реагирования личности на воздействие внешних и внутренних факторов будет оказано в последней главе данного раздела нашей работы.