Мы должны еще рассмотреть механизм возникновения самих образов и тот порядок, который господствует в отношениях их друг к другу. То, что наши органы чувств доставляют нам, еще не образы, а только ощущения. Они представляют собой сырой материал для формирования образов — неурегулированный хаос желтого, зеленого, голубого, острого, теплого, холодного. Если мы возьмем в руки какой-либо печатный китайский листок, то сначала мы не увидим ничего, кроме хаотического смешения черного и белого цветов. Но если мы знаем китайский язык, то с первого же взгляда все преобразуется в полные смысла печатные знаки и образы слов. Из беспорядочного скопления чувственных впечатлений возникают образы.
Итак, под образом мы понимаем групповое соединение чувственных впечатлений, сопровождаемое осознанием его значения. Осознание значения есть при этом мгновенный отзвук воспоминания о правильных сочетаниях группы, так же как при образе печатного слова «дерево» тотчас же возникает образ воспоминания какого-нибудь дерева, который обыкновенно был с ним постоянно связан. Этот синтез чувственных впечатлений в образ, который возникает при существенном содействии уже имеющихся в мозге следов воспоминания (Engramme), связан с точно известным центром коры большого мозга, так, например, синтез звуковых образов слов связан с центром Вернике в первой височной извилине (Schlafenwindung). После повреждения этого центра впечатления от произносимых слов воспринимаются как хаос звуковых ощущений, а не как полный смысла звуковой образ слова. Это соединение чувственных впечатлений в образ может быть понято, таким образом, как самый низший душевный синтез, как низшая ступень под слоем гипоноических (hyponoischen) спаиваний образов (Bildagglutinationen).
Что представляет собой предмет по сравнению с образом? В своих сновидениях мы видим образы, а не предметы. Мы не имеем в данном случае ничего такого, что нам прочно «противостоит». У нас есть живые образы, но они переходят друг в друга, колеблются то туда, то сюда. Следовательно, под предметом мы понимаем прочное противостояние какого-либо образа. Предмет — это образ, имеющий строго ограниченную форму и занимающий определенное место в порядке пространства и времени.
В более детальное рассмотрение вопроса о возникновении категорий или душевных упорядочивающих принципов пространства и времени здесь мы не будем входить. Чувство пространства возникает как сложный продукт взаимоотношения между зрительными ощущениями, осязательными ощущениями и ощущениями движения мускулов и суставов при «ощупывании» какого-либо предмета со всех сторон, что содействует главным образом возникновению представления о «глубоком», трехмерном пространстве в противоположность «плоскостному», двумерному пространству, представление о котором порождается осязательными ощущениями неподвижной кожи. Чувство времени, напротив, основывается прежде всего на образах воспоминания, т. е. на пребывании связанными между собой многих душевных актов в их первоначальном порядке, в то время как чувство пространства образует одноактные группы. Где не имеется никаких образов воспоминания, как у больного, страдающего Корсаковской болезнью, там прекращается и осознание времени.
Во всяком случае чувственное ощущение, образ и предмет следует понимать как три прогрессирующие ступени развития в процессе упорядочивания сырого душевного материала. В самом деле, мы видим, что в мышлении первобытного человека, как и ребенка, представление о времени, мысль о прошедшем и будущем и вместе с тем потребность в измерении и подразделении времени еще очень слабы; дикари и дети являются больше людьми мгновения, с чем самым тесным образом связано господство у них кататимических механизмов и отсутствие естественнонаучного регистрирования более крупных непрерывно развертывающихся рядов наблюдений. Но, прежде всего, формирование образов у первобытного человека имеет более чувственный и менее предметный характер, чему нас. Что оно содержит почти одни чувственные и совсем мало абстрактных элементов, это мы уже видели. Из-за того, что наше мышление стало более предметным, мы не способны в достаточной мере прочувствовать первобытные спаивания образов. Подобные спаивания могут возникнуть только там, где единичные образы еще расплывчато переходят друг в друга и легко вытесняют друг друга. Для нас было бы невозможно оленя, кактус и утреннюю звезду связать в одно цельное представление, потому что каждый единичный образ стоит перед нашим внутренним зрением в твердых очертаниях и твердых пространственных отношениях, как строго отграниченный предмет.
То, что имеет важное значение из области законов, относящихся к примитивным процессам возникновения образов (прежде всего механизмы отношения образов), мы лучше всего научимся понимать в связи с примитивной эффективностью.