R. Gaupp и Е. Kretschmer
Необходимо подчеркнуть, что взгляды R. Gaupp и Е. Kretschmer оказали заметное влияние на ряд исследователей бредовых психозов (Maschmeyer, 1920; Е. Krapf, 1927; С. Miller, 1941; W. Wagner, 1949; К. Betz, 1948; J. P. Robertson, 1954; S. Grof, 1959; H. Binder, 1967; H. Dietrich, 1962; H. Haase, 1963; W. Poppe, 1964; H. Kobayashi, 1962, и др.). Представляется целесообразным остановиться на работах некоторых авторов этого направления.
W. Wagner, а позднее H. Binder, вслед за R. Gaupp и Е. Kretschmer рассматривают паранойю как аномалию развития личности. При этом W. Wagner, встав на позиции философской антропологии Макса Шелера, трактует паранойю как душевное расстройство, которое Heможет быть названо психическим заболеванием в биологическом смысле. Во взглядах W. — Wagner важно то, что он распространяет тенденцию психологического «объяснения» не только на генез позитивных образований (бред), но и на негативные симптомы. Так, говоря о паранойе-развитии и проводя параллели с психической эволюцией нормального человека, автор приходит к выводу, что всякое развитие (в том числе и параноическое) оставляет следы. В связи с этим, по мнению W. Wagner, аутизм, эмоциональное снижение, гебоидные изменения характера, возникшие на протяжении бредового психоза, — еще недостаточное свидетельство в пользу шизофренического процесса. Само собой разумеется, что такой подход служит автору в свою очередь обоснованием для весьма расширенного понимания параноического развития.
H. Binder также расценивает паранойю как тяжелый вариант параноического развития, которое в свою очередь надо рассматривать как частный случай психопатического развития (психопатическое развитие, по H. Binder, возникает тогда, когда на психопатическое состояние действуют психотравмирующие повседневные раздражители среды). Конституциональная основа параноического развития особенно четко выявляется у фанатических или сензитивных психопатов с выраженным параноидным предрасположением. В связи с внутренней сверхчувствительностью таких индивидуумов уже повседневные события могут послужить поводом для ка-татимного бредообразования.
N. Cameron (1959) относит паранойю к крайней форме параноидных реакций, однако исследование бредовой симптоматики ведется им с позиций психоанализа. Обращаясь к вопросам патогенеза, автор рассматривает паранойю в аспекте соотношения конституционального предрасположения и психогенных влияний, т. е., по его терминологии, «фона личности» и «ускоряющих факторов». Причем наибольшее значение придается складу личности. Особенно предрасполагающим «фоном» для развития паранойи являются такие свойства личности, как напряженность, неуверенность в себе, тревожность, мнительность, склонность к скрытности и уединенным размышлениям.
G. Langfeldt (1963), подобно N. Cameron, относит паранойю к группе параноических реакций. Автор, так же как в свое время J. Lange и Е. Kretschmer, считает, что развитию паранойи могут содействовать различные предрасположения, но при наличии специального «параноигенного темперамента».
Если N. Cameron и G. Langfeldt в генезе паранойи как развития личности наибольшее значение придают конституциональному предрасположению, то D. Schwartz (1963), оставаясь принципиально на тех же позициях, подчеркивает роль внешних воздействий. Паранойя, с его точки зрения, — это болезнь, развивающаяся в ответ на множественные стрессы жизни, каждый из которых ведет к «защите» посредством дальнейшей разработки и «дистилляции бредовой системы».
В ряде публикаций изучение вопросов параной и генеза бреда еще более тесно связывается с принципами многодименсиональной диагностики Е. Kretschmer. В результате этого в качестве факторов, которые могут быть «объяснены» как каузальные для процесса бредообразования наряду с конституциональным предрасположением и психогенными влияниями, рассматривается и ряд других моментов.
Так, Е. Johanson (1964) обследовала 52 больных (диагноз: мягкая паранойя; в симптоматике доминировали идеи отношения, ревности, сутяжничество, склонность к систематизации) с точки зрения влияния наследственных, конституциональных, психогенных, органических факторов на возникновение бреда. Результаты обследования позволили сделать вывод, что наблюдавшиеся психопатологические явления могут быть обусловлены комбинацией ряда причин. Среди последних указываются самые разнообразные вредности, выявленные в анамнезе больных: тяжелые психические потрясения, травмы, речевая изоляция, соматические заболевания, беременность, роды, тугоухость и т. п.
Мы не приводим обзора довольно многочисленной группы работ, в которых проблема бредообразования и паранойи, в частности, освещается целиком с позиций психоанализа, гештальтпсихологии, феноменологической антропологии или экзистенциализма1. Хочется лишь подчеркнуть, что указанные направления не содействовали ни раскрытию психопатологии паранойяльного
бреда, ни решению клинико-нозологических и патогенетических вопросов. Сошлемся лишь на мнение G. Huber (1955), который на основании детального рассмотрения указанных работ, посвященных проблеме бреда, приходит к выводу, что используемый в такого рода исследованиях метод оценки и интерпретации полученного материала не подходит для прогресса в изучении проблемы бреда и нет никакой пользы для психопатологического исследования, когда «пустое пространство эндогенного» заполняется «феноменологическим содержанием».