Работа выполнена во Всесоюзном научном центре психического здоровья Академии медицинских наук СССР (директор — академик АМН СССР М. Е. Вартанян).
Научный руководитель:
доктор медицинских наук А. К. АНУФРИЕВ
Официальные оппоненты:
доктор медицинских наук  М. М. ТРУНОВА
кандидат медицинских наук  В. Н. МАМЦЕВА
Ведущая организация — Московский НИИ психиатрии Минздрава РСФСР.
Защита состоится «15» мая. 1989 г. в 13 часов
на заседании специализированного совета Д 001.30.01 при Всесоюзном научном центре психического здоровья АМН СССР по адресу: Москва, Каширское шоссе, д. З4
С диссертацией можно ознакомиться в библиотеке ВНЦПЗ АМН СССР.
Автореферат разослан «24» марта  - 1989 г.
Ученый секретарь ученого совета, кандидат медицинских наук
Т. М. ЛОСЕВА
 
Актуальность исследования
Психические расстройства у детей раннего возраста до настоящего времени остаются мало изученными, семиотика их не разработана. Это связано с тем, что раннему возрасту в научных исследованиях по психиатрии отводилось значительно меньше места, чем другим возрастным периодам. Считалось, что психические расстройства у детей первых лет жизни "малодифферениированы", "генерализованы" и "неспецифичны". Кроме того, изучение психопатологии в этот возрастной период имеет определенные трудности, обусловленные незрелостью функций ЦНС, скрытостью "внутренней картины болезни", а подчас и отсутствием объективной информации о ней, тесным переплетением психопатологических расстройств с неврологическими и соматовегетативными. Поэтому разнообразные нарушения психического развития у детей от 0 до 3 лет наблюдались, в основном, педиатрами (Н.Л.Фигурин, М.П.Денисова, 1949; Н.М.Аксарина, 1977) невропатологами (М.М.Модель, 1929; Н.И.Касаткин, 1951; Л.Т.Журба, 1981) и психологами (Ж.Пиаже, 1986, Л.С.Выготский, 1956; Т.Бауэр, 1979; В.В.Лебединский, 1985). Ими же была разработана и "условно принятая норма".
В отличие от педиатров, невропатологов и психологов, непосредственно наблюдавших детей от 0 до 3 лет, исследования психиатров (Г.Е.Сухарева, 1937; Т.П.Симеон, 1948; О.Н.Чехова, 1963; Л.Я.Жезлова, Т967; И.А.Козлова, 1967; О.П.Юрьева, 1967,1970, 1971; В.М.Башина, 1980) проводились ретроспективно по анамнезам психически больных детей более старшего возраста. Целый раздел возрастной психиатрии-микропсихиатрии оставался и остается неисследованным.
Как показывает анализ отечественной литературы за последние 50 лет, основные работы по психопатологии детей раннего возраста касались синдрома невропатии (Т.П.Симеон, 1929; С.С.Мнухин, 1968; В.В.Ковалев, 1979; Е.И.Кириченко, Г.В.Козловская, Г.В.Скобло, Л.А.Бударева, 1982), раннего детского аутизма (С.С.Мнухин, 1967,1968; В.М.Башина, Г.Н.Пивоварова, 1970; М.Ш.Вроно, В.М.Башина, 1975), ранней детской шизофрении (Г.Е.Сухарева, 1937; Т.П.Симеон, 1948; А.Н.Чехова, 1963; Л.Я.Жезлова, 1967; В.М.Башина, 1980), задержек психического развития (Д.Н.Исаев, 1982; К.С.Лебединская, 1982), синдрома гиперактивности (В.В.Ковалев, 1985 и различных дизонтогений (Г.Е.Сухарева, 1955-1963; К.К.Ушаков, 1973; В.В.Ковалев, 1985,1979; М.Ш.Вроно, 1976,1986, в том числе и при минимальной мозговой дисфункции (Л.И.Головань, В.В.Бармин, 1975).
Важным шагом в изучении психопатологии раннего детского возраста стала ретроспективная находка так называемого "шизофренического дизонтогенеза", который позволил детским психиатрам говорить о возможности "специфических" психических нарушений в раннем возрасте (О.П.Юрьева, 1967,1970,1971).
В зарубежной литературе этого времени большое внимание уделялось психодинамическому подходу к младенческой психопатологии (Mahler,1952; Ayers,1972). Одновременно обсуждался вопрос о правомерности существования шизофрении у детей раннего возраста и связи ее с ранним детским аутизмом ( КаnnегХ, 1972; Tanguay P.E., Canter S.L., 1986; ReissA., Feinstein,   1986). Важным стратегическим направлением считалось изучение психопатологии "возраста развития", связанного с вопросами прерывности и непрерывности эволюционного и психопатологического развития ( Rutter M.L., I986).
В последнее 30-летие начались исследования высокого риска эндогенных психических расстройств у детей первых лет жизни, в том числе, в группах высокого риска (ГВР) по шизофрении - потомков первой линии родства больных, страдающих шизофренией.
Постановка вопросов профилактики и лечения психических расстройств у детей раннего возраста требует углубленного исследования психопатологии детей первых лет жизни на основе проспективного наблюдения. При этом в качестве объекта исследования правомерно выбрать детей от 0 до 3 лет с высоким риском заболеваемости по шизофрении, т.к. в предпринятых изучениях ГВР клинико-психопотологическая сторона вопроса для детей раннего возраста остается мало разработаной, а надежные предикторы шизофрении до сих пор не найдены.
Целью настоящего исследования было описание психических расстройств и особенностей развития у детей раннего возраста из группы высокого риска по шизофрении и выявлению возможных клинических признаков предрасположенности к этому заболеванию.
Для этого были поставлены следующие задачи;
1.    Изучить особенности раннего онтогенеза детей из ГВР по шизофрении.
2.    Выявить психические нарушения у детей первых лет жизни из ГВР, описать их возрастные особенности и специфичность.
3.    Уточнить особенности онтогенеза как при возможном заболевании, так и при специфическом измененном развитии.
4.    Выяснить наиболее общие и существенные признаки шизофрени-ческой предиспозиции, начиная с самого раннего возраста.
Научная новизна исследования
Впервые с позиций отечественной клинической психиатрии путем проспективного наблюдения прослежен психический онтогенез детей от 0 до 3 лет из ГВР по шизофрении.
Описаны особенности клиники и динамики раннего психического онтогенеза у детей из ГВР.
Выявлены психопатологические симптомы и синдромы, прослежена их возрастная и процессуальная динамика.
Дано описание шизотипического диатеза, представлены различные типы шизотипического дизонтогенеза и патологическая симптоматика.
Выявлена связь определенных типов шизотипического дизонтогенеза с возможным шизофреническим процессом, возникшим а периоде наблюдения.
Разработана клинико-психопатологическая схема исследования детей раннего возраста.
Результаты и практическая ценность работы
Описанная психопатологическая симптоматика и особенности развития детей из ГВР вносит вклад в семиотику психических расстройств детей раннего возраста - микропсихиатрию.
Разработаны критерии различных степеней риска возникновения детской шизофрении, что является научным основанием для разработки дифференцированных мероприятий по профилактике этого заболевания среди детей этой группы.
Разработанная клинико-психопатологическая схема исследования детей раннего возраста может быть использована как для исследования детей из ГВР, так и детей раннего возраста с другими психическими отклонениями.
Апробация работы
Основные результаты работы были доложены на П съезде невропатологов, психиатров и нейрохирургов Латвийской ССР (1985 г.), на совместных конференциях Института клинической психиатрии и Института профилактики ВНЦПЗ АМН СССР (1987, 1988 гг.).
По материалам диссертации опубликовано 4 печатные работы.
 
- б -
Структура и объем диссертации
Работа объемом 200 страниц машинописного текста. 166 страницы
-    основной текст, 18 страниц - указатель литературы, 16   страниц
-    приложение. Диссертация состоит из введения, пяти глав ("Обзор литературы, "Методы исследования и характеристика материала", "Особенности развития детей из группы высокого риска по шизофрении", "Психические расстройства у детей раннего возраста из группы высокого риска по шизофрении", "Шизотипический диатез, детская шизофрения и социальная адаптация"), заключения, выводов, списка литературы и приложения. Список литературы включает 199  наименований, из них 10 отечественных авторов и 89 зарубежных. В диссертации 4 таблицы, 2 рисунка. В приложении - схема психопатологического исследования детей раннего возраста.
    СОДЕРЖАНИЕ ДИССЕРТАЦИИ
Во введении обоснована актуальность работы, определены цель и задачи исследования, отмечена его новизна и практическая значимость.
В I главе представлен критический анализ отечественных и зарубежных публикаций по исследованию детей раннего возраста из групп высокого риска по шизофрении и смежных с ним проблем, теоретически обосновывающих исследование психических расстройств и особенностей развития детей от 0 до 3 лет из группы высокого риска по шизофрении. Констатировано недостаточное количество рчбот, освещающих клиническую часть данной проблемы и, в частности, выполненных в традициях отечественной клинической психиатрии.
Во П главе подробно охарактеризованы методы исследования, принципы отбора исследуемых, проанализирована отобранная когорта по степени наследственной отягощенности, демографическим показателям и наличию экзогенных факторов риска повреждения ЦНС. Обоснована предложенная схема психопатологического исследования детей раннего возраста.
В Ш главе с клинико-психопатологических позиций отечественной психиатрии рассматриваются особенности развития детей из ГВР по шизофрении.
Основываясь на гипотезе о вероятности выявления в раннем возрасте наиболее "чистых" генетически обусловленных проявлений измененного формирования психических функций, была допущена возможность обнаружения их различных фонотипических проявлений, т.е. изменения психического онтогенеза от самых легких его проявлений до крайней его степени, возможно напоминающих или даже являющихся детской шизофренией.
Т.к. любая из формирующихся психических функций развивается в определенные сроки и имеет определенную, свойственную каждому возрастному периоду форму, то эти функции могут изменяться приобретая какие-то признаки "искаженного развития", вплоть до "патологической симптоматики".
Поскольку психическое развитие ребенка происходит практически всегда, независимо от того, есть ли у него патологическая симптоматика, свидетельствующая о наличии психического заболевания, или нет, было целесообразно условно отделить патологическую симптоматику от психического онтогенеза и представить их как отдельно друг от друга, так и в их взаимодействии.
В основных чертах признаки "искаженного развития" были следующие:
Отклонения в развитии инстинктивно-вегетативной сферы ветре- тились в 43 случаях. Основные изменения касались установления ритма "сон-бодрствование". У большинства детей его установление оказалось задержанным. У трети детей отмечался своеобразный ритм "совы" с более поздними засыпаниями и пробуждениями. Продолжительность сна была также нестабильной: от гиперсомнии до гипосомнии. Встречался поверхностный сон с частыми пробуждениями. У 36 детей отмечались разнообразные нарушения формирования самоощущения: сниженная реакция на голод, отсутствие контроля за количеством съеденной пищи, отсутствие реакции на микроклиматический дискомфорт. В ряде случаев реакции были чрезвычайно усилены. Формирование функции "питание-выделение" также было изменено. Наблюдалось снижение сосательного рефлекса или его длительная задержка. У половины детей отмечались разнообразные диспептические явления: запоры, срыгивания, диареи. Отмечались отклонения в первичном, вегетативно-инс-тинктивном уровне системы "мать-дитя": дети не успокаивались на руках у матери, выгибались, визжали. Формирование инстинкта самосохранения было также изменено. У 64% детей отсутствовал физиологический страх посторонних, дети не чувствовали края, высоты, плохо использовали опыт для идентификации горячего, острого, преодоления препятствия. В целом, в формировании вегетативно-инстинктивной сферы изучаемой группы детей обращала на себя внимание ее дефици-тарность, которая в 80% случаев сочеталась с диссоциацией: анорек-сия могла сочетаться с булимией, повышенная реакция на дискомфорт - с нарушением формирования инстинкта самосохранения.
Сенсорное развитие детей лишь в 8 случаях было задержанным. В 6 случаях преимущественные формы реагирования у детей были из разряда гиперергических, в 36 случаях дети были гипореактивными. Таким образом, в сенсорном развитии также обращает на себя преимущественная дефицитарность реагирования, а в ряде случаев и диссоциаций.
При изучении внимания наиболее характерной чертой оказалась его необычная избирательность и своеобразный феномен "уходов в себя", выражавшийся в периодическом отключении внимания.
Моторика детей характеризовалась задержкой с неправильной формулой развития, часто с отсутствием потребности к совершению двигательного акта. Отмечались отклонения в развитии зрительно-моторной координации. Развитие тонкой моторики запаздывало. Из 45 детей с особенностями развития моторики у 13 была более или менее выраженная задержка, а диссоциация у 32 детей. Диссоциация моторного развития выражалась в одновременном сосуществовании различных этапов ее развития или опережении более поздними этапами развития более ранних, а также в неравномерности развития грубой и тонкой моторики. Таким образом и для моторики наиболее характерной особен-ностью была диссоциация на фоне своеобразной задержки развития.
В эмоциональной сфере отмечались наиболее выраженные нарушения развития. Улыбка появлялась в более поздние сроки. Комплекс оживления либо отсутствовал, либо формула его была изменена. Кроме того, отсутствовала свойственная детям раннего возраста эмоциональная лабильность, мимика была бедной. Эмоциональный контакт с матерью нередко отсутствовал. Все дети разделились на три группы: "безразличных", со слабой реакций как на положительные, так и на отрицательные раздражители, "монополярных с отрицательным полюсом" и "монополярных с положительным полюсом". В основе всех этих проявлений лежала эмоциональная дефицитарность.
На фоне дефицитарности эмоциальной сферы выступала и ее диссоциированность: чрезвычайная хрупкость, склонность к неожиданным эмоциональным реакциям, напоминающим описанную во взрослой психиатрии "психэстетическую пропорцию".
В Формировании сферы общения отклонения были выявлены в 42 случаях. Эта сфера отличалась выраженными нарушениями в системе "мать-дитя", нарушениями общения со сверстниками и взрослыми. В сфере общения также можно было выявить признаки диссоциации на общем дефицитарном фоне. Это выражалось, например, в нарушении общения с матерью и одновременной симбиотической зависимостью от нее, полным отсутствием контакта с детьми и "сверхобщительностью" со взрослыми. Все коммуникативные связи у 42 из исследуемых детей носили в той или иной степени амбивалентный характер.
В речевом развитии детей в 16 случаях отмечалась задержка сроков формирования ее различных этапов, у 8 детей выявилось опережающее развитие речи. Предречевое развитие характеризовалось более поздним началом гуления, молчаливостью, иногда отсутствием лепета. Коммуникативная функция речи была нарушена на всех этапах ее развития.

Диссоциация в развитии речи выражалась в одновременном сосу-ществовании различных этапов ее развития. Имея хорошую фразовую речь, дети одновременно пользовались лепетом и употребляли слова-метки, свойственные более младшему возрасту. Диссоциация речевого развития была свойственна 19 исследуемым детям.
Познавательное развитие детей в относительно меньшей степени было изменено. Лишь у 13 детей в познавательном развитии можно было найти признаки диссоциации. Эта диссоциация была наиболее специфичной для детей из ГВР. Спонтанная деятельность этих детей была крайне примитивной, но в ситуации специально поставленного психологического эксперимента возможности к выполнению возрастных проб у них оказались сохранными.
Формирование социального поведения косвенно отражало нарушения развития всех сфер психики. Большинство детей отличалось чрезвычайным "консерватизмом" в принятии режима. Становление навыков самообслуживания нередко задерживалось. Дети не любили коррекции своего поведения извне. Таким образом, основной чертой социального поведения детей из ГВР была выраженная ригидность, иногда с чертами негативизма (психологического).
Становление прообразов самосознания в 43 случаях происходило правильно. Лишь в 7 случаях дети к 3 годам неправильно использовали личные местоимения и только I ребенок к 3 годам затруднялся определить свою половую принадлежность.
Анализируя особенности развития изучаемой группы детей, можно сделать вывод, что наиболее общей и характерной особенностью у детей из ГВР была системная дефицитарность и диссоциированность развития вегетативно-инстинктивной сферы, эмоциональной сферы и сферы общения, своеобразная диссоциированная задержка моторики, избирательность внимания и задержка развития социального поведения.

IV    глава посвящена психическим расстройствам, наблюдавшимся у детей исследуемой когорты.
V    детей от 0 до 3 лет, так же как у пациентов любого возраста, патологическая симптоматика может пройти бесследно или изменить ход психического развития.

Практически у всех детей на том или ином этапе развития возни кали патологические реакции. Патологические реакции вызвали биологические и социальные стрессоры. К биологическим относились разнообразные соматические заболевания и физиологические состояния (кишечные и респираторные инфекции, обострения хронического тонзиллита, иногда - прорезывание зубов). Особенностью этих реакций была их различная острота и грубость. Патологические реакции иногда мог ли протекать как на неглубоком невротическом уровне, так и на психотическом. Однако чаще всего реакции напоминали психопатические,, так как им было свойственно усиление характерологических свойств, присущих детям с шизотипическим диатезом.
У 27 детей патологическая симптоматика появлялась "без видимых причин" и связать ее с чем-либо было невозможно. В 9 случаях эта спонтанность сочеталась с появлением различной степени выраженности аффективных расстройств.
Кроме особого измененного развития у детей из ГВР выявились и качественно новые патологические симптомы.
В области вегетативно-инстинктивной сферы отмечались нарушения сна с однообразными ночными "пробуждениями", которые сопровждались страхом, неузнаванием родителей. В ряде случаев у детей возникали расстройства пищевого поведения: еда только в состоянии сна, инверсия понимания съедобных и несъедобных предметов, извращенные реакции на голод, когда дети хотели есть но не ели, выявляя амбивалентность и амбитендентность. У некоторых детей встречалось резкое повышение инстинкта самосохранения, когда дети давали ост-рые реакции страха на обычные или привычные раздражители, боясь мыть голову, стричь ногти и т.д. Среди патологических симптомов нарушенных влечений встречались агрессивность (в виде гетероагрессивности и аутоагрессии).
У детей после 1,5 лет отмечались расстройства восприятия, в виде периодического неузнавания близких, парадоксальных сенсорных реакций типа симптома Павлова, нарушений ощущений, восприятий, представлений с алгическими сенестопатиями, симптомом "беспокойных ног", иллюзорным восприятием окружающего.
Нарушения внимания, в основном возникали вторично, на фоне эмоциальных нарушений в структуре эффективных фаз у детей. Наиболее выраженными они были при гипоманиях, выражаясь в быстрой переключаемости внимания. В депрессивных состояниях у детей отмечалось сужение объема и возможности концентрации внимания.
 
Нарушения моторики в виде невротических тиков возникали с 2-х месячного возраста. Стереотипии встретились у 3 детей в виде раскачиваний на коленях и локтях, ударов головой о стену. Уде в возрасте 3 лет у детей появлялись защитные ритуалы. У исследуемых детей  нарушения моторики встречались и в структуре аффективных расстройств. У 9 детей-при гипоманиакальных состояниях, у 5 - при тревожно-депрессивных состояниях. В 7 случаях встретились кататони-ческие проявления.
У 19 детей, независимо от наличия кататонической симптоматики, на 1 году жизни отмечались лицевые "паракинезии" и хореоатетоидные движения пальцев рук, а также явления мышечной гипотонии. Таким образом, из двигательных нарушений у детей из ГВР наибольшее представительство имели расстройства кататонического характера и нарушения в рамках аффективной патологии.
Из эмоциональных расстройств депрессивного круга наиболее часто встречались дистимии, реже ажитированные депрессии, в единичных случаях, сочетавшиеся с ощущением чуждости переносимого состояния. В конце первого полугодия жизни у одного ребенка отмечены дисфории. Из расстройств маниакального полюса в начале второго полугодия жизни у некоторых детей выявлены гипомании. При попытке проследить наличие суточных колебаний у детей с явлениями депрессивного характера, у них выявился тот же эндогенный суточный ритм, только он "дробился" в этих случаях на количество дневных засыпаний и пробуждении. В рамках аффективной патологии у детей возникали разнообразные страхи: конкретные, психологические объяснимые, протопатические (примитивные, безотчетные) и рудиментарные бредовые. К па-тологическим эмоциональным симптомам относилась также эмоциональная неадекватность и парадоксальность.
В сфеpe общения патологические симптомы проявлялись разнообразными антропофобиями, сверхобщительностью, связанной с нарушениями узнавания. Патологические симптомы в этой сфере не отличались большим разнообразием и эта сфера имела больше отклонений развития, нежели патологических симптомов, которые во всех случаях имели парадоксальный характер.
Из речевых расстройств чаще всего встречался элективный му-тизм, который обычно носил нестойкий ситуационный характер, нередким явлением были эхолапии, неологизмы и разнообразные "запинки" и "заикания", в 2 случаях носивших характер речедвигательных автоматизмов. У 3 детей в 3-летнем возрасте отмечались идеаторные навязчивости. Паталогические симптомы в форме речевых нарушений не отличались большим разнообразием и сочетались с другой психопатологической симптоматикой кататонического и аффективного генеза.
В познавательном развитии патология проявлялась наличием интереса к необычным для раннего возраста явлениям: жизни и смерти, космическим процессам и т.д. В одном случае у ребенка наблюдались богатые фанатаэии абстрактного характера, носящие характер патологического фантазирования. Выраженная патология игры отмечалась у 6 детей.
Сфера социального поведения характеризовалась, как правило, множеством патологических симптомов, которые определяли поведение ребенка. Уже после двух лет возникали разообразные ритуалы.
Сложным вопросом оставался вопрос о расстройствах предпосылок самосознания. Оказалось, что при несфсрмированности самосознания, нарушения выступали в виде психического автоматизма, в нарушении идентификации пола, перевоплощениях потерявших игровой оттенок и регрессивных формах поведения, которые выявлялись как снижение уже достигнутого уровня развития какой-либо психической функции.
Таким образом, патологическая симптоматика у детей раннего возраста очень многообразна, поэтому принятый в детской психиатрии преимущественный уровень нервно-психического реагирования не отражает этого многообразия.
В У главе рассматриваются типы шизотипического дизотогенеза, согласно наблюдавшейся возрастной, а в ряде случаев и процессуальной динамике и выделяется его наиболее "стабильная" часть - шизоти-пический  диатез.
В процессе наблюдения за детьми оказалось, что наиболее стабильными признаки шизотипического дизонтогенеза были на I году жизни. В дальнейшем в 8 детей (16%)диссоциация развития уменьшалась. 81 ребенок (42%) сохранил диссоциацию психики без существенной динамики. У 13 детей (26%) диссоциация психического развития нарастала.
Согласно динамике специфической диссоциации психического развития было выделено три типа шизотипического дизонтогенеза: I- регреднентный, П- стабильный, Ш- прогредиентный.
В процессе проспективного исследования детей раннего возраста из ГВР была прослежена связь патологической симптоматики и шизотипического дизонтогенеза.
У 8 детей (16%) оказался I тип шизотипического дизонтогенеза представлявший собой частично регредиентное состояние, которое ха-рактеризуется только явлениями описанного системного диссоциированного развития. Кратковременно возникающие психопатологические симптомы являлись обычно реакциаямн на биологические и социальные стрессы, но во время наблюдения не усугубляли диссоциацию развития.
В 21 случае (42%) у детей был констатирован П тип шизотипического дизотогенеза, который представлял из себя стационарное состоя-ние диссоциированного развития, при котором тенденции к уменьшению диссоциации не наблюдалось. Из них:
а)    у 7 детей не имели патологической симптоматики;
б)    у 6 детей патологическая симптоматика появлялась в виде реакций. При этом фенотипическая картина диатеза не менялась; 
в)    у 8 детей помимо реакций появлялись и аутохтонно возникающие психопатологические состояния - "фазы". При этом углубления диссоциации развития по-прежнему не происходило.
У 13 детей (26%) по мере наблюдения после регресса психопатологической симптоматики происходило усугубление диссоциации развития с "остановками" в развитии, возвратом на более низкую ступень и практически не достижением прежнего уровня.
У 8 детей (16%) шизотипического дизонтогенеза не оказалось. Из описанного дизонтогенеза выделяется наиболее стабильная и характерная особенность развития детей из ГВР по шизофрении: системная дефициарность и диссоциированность развития вегетативно-инстинктивной сферы, моторики, эмоциональной сферы и сферы общения. Своеобразная "сцепленность между собой" отклонений психического развития у обследуемых детей, повторяемость их как у детей из ГВР, так и у заболевших шизофренией детей (по анамнестическим данным, и по собственным наблюдениям), а также при различных вариантах раннего детского аутизма, согласно критериям синдрома (по А.В.Снежневскому (1969 г.) и К.Jaspers , (I973 г.), позволяет выделить описанные особенности развития в единую биологическую функциональную структуру - шизотипический диатез, который, по-видимому, является клиническим проявлением специфического шизофренического генотипа в раннем детском возрасте.
Безусловно, выделенные признаки шизотипического диатеза были "уже" наблюдемых разнообразных признаков шизотипического дизонтогенеза, который в ряде случаев имел качество, позволяющее отнести его и процессуальной категории.
Важным моментом было установление связи между явлениями ШД и возможностью заболеть детской шизофренией.
Особенности психопатологических расстройств и их течение позволили в  15 наблюдениях подозревать у детей шизофренический процесс. До момента констатации шизофрении у 13 детей с ШД наблюдался Ш тип дизонтогенеза, а у 2- П в) тип.
Особенности всех трех типов шизотипического дизонтогенеза позволили сделать гипотетические прогнозы всех трех типов дизонтогенеза у детей с ШД на основе уже имеющихся во взрослой психиатрии данных о градации шизоидных личностей. Дети с I "регредиентным" типом дизонтогенеза могут стать легкими акцентуантами по шизотипическим личностным особенностям, дети со П "стабильным" типом-дизонтогенеза, могут стать шизоидными психопатами. Аналогичная П типу дизонтогенеза картина может наблюдаться в судьбе детей с Ш "прогредиентным" типом дизонтогенеза. Однако, как дети со П типом дизонтогенеза со спонтанными фазами, так и дети с Ш типом дизонтогенеза могут быть уже больны шизофренией, поскольку прогредиентность и спонтанность уже дают пищу для размышления о возможности стертого или явного шизофренического шуба.
Анализ трех типов шизотипического дизонтогенеза у детей с ШД показал, что чем больше спонтанности в появлении психопатологических расстройств, чем больше выражена прогредиентность в диссоциации психики, тем больше вероятность развития шизофренического процесса.
Как показано исследование, дети с ШД и различными типами шизотипического дизонтогенеза имели различные возможности социальной адаптации. Соответственно этому, с учетом соответствия социального поведения возрасту ребенка, наличию патологических реакций, спонтанных фаз и возможностям ребенка находиться в детском коллективе, были выделены три уровня адаптации:
I) хорошая адаптация, 2) неустойчивая адаптация, 3) дезадаптация.   

Анализируя факторы, препятствующие дезадаптации было установлено, что в качестве факторов антириска дезадаптации отчетливо выявились 2 основных:
1.    Индивидуальный уход, обеспечивающий максимально щадящий режим ребенка е ШД.
2.    Выраженная эмоционально волевая дефицитарность детей из ГВР.
Все наблюдаемые дети были проанализированы на вероятность прогноза возникновения ШД и шизофрении. При этом учитывались такие факторы как "низкий вес", наличие односторонней и двухсторонней наследственности, влияние патологии беременности и родов, внутричерепная родовая травма и пол ребенка. Из проанализированных биологических факторов наибольшее влияние на наличие шизотипического диатеза оказал пол ребенка. У мальчиков ШД по данной выборке- встречался в 95%. случаев (Р - 0,09). На наличие шизофренического процесса наибольшее влияние оказала двухсторонняя наследственная отя-гощенность, которая наблюдалась в 99% случаев (Р - 0,01).
Исследование позволило наметить основные направления лечебно-, коррекционной работы с детьми из ГВР, которую необходимо проводить по 5 направлениям: выявлению детей из ГВР; диагностике психичеекого развития с целью определения шизотипического диатеза и типа дизонтогенеза; предотвращению патологических реакций; выяилению и лечению спонтанных фаз у детей; семейной психотерапии.
 
Выводы
1.    У детей раннего возраста из ГВР по шизофрении выявилась психопатологическая симптоматика, которая встречалась на всех этапах раннего онтогенеза и проявлялась в виде патологических реакций на биологические и социальные стрессоры, и в виде спонтанных "фаз".
2.    Принятый в детской психиатрии сомато-вегетативный уровень преимущественного реагирования в раннем детском возрасте не отражает многообразия психопатологических симптомов, встречающихся у детей раннего возраста из ГВР по шизофрении, поскольку соматовегета-тивные расстройства выступают в едином комплексе с психопатологическими
3.    Наиболее общей и характерной особенностью развитию детей из ГВР была системная дефицитарность и диссоциированность вегетативно-инстинктивной сферы, эмоциальной сферы, моторики и сферы общения.. Описанные особенности развития, характерные как для заболевших шизофренией детей, так и для незаболевших детей из ГВР, согласно критериями синдрома, позволяют выделить их в единую биологи-ческую функциональную структуру-шизотипический диатез, который, по-видимому, является клиническим проявлением специфического шизофренического генотипа в раннем детском возрасте. Шизотипический диатез достоверно чаще встречался (Р ≤ 0,05) у мальчиков исследованной выборки.
4.    Динамика специфической, диссоциаций психического развития позволила выделить и описать клиническую картину трех типов диэонтогенеза у детей с шизотипическим диатезом: I- регредиентного; П-стабильного: а) без патологической симптоматики; б) с патологическими реакциями; в) со спонтанными "фазами"; Ш- прогредиентного.В наиболее "чистом" виде шизотипический диатез проявлялся при I, П а) и П б) типах диэонтогенеза. Спонтанные "фазы" были характерны для П в) и Ш типов дизонтогенеза, причем при Ш типе дизонтогенеза появлялись признаки процессуальности: нарастание диссоциации психики, усложнение психопатологической симптоматики, изменение  эноцинально-волевой сферы, а в ряде случаев - нарушение целостности формирующегося "я".
5.    Типы дизонтогенеза у детей с шизотипическим диатезом соответствуют группам риска по вероятности заболеть шизофренией в раннем детском возрасте. Наиболее угрожаемым оказался Ш тип диэонтогенеза, особенно при двухсторонней наследственной отягощенности (Р≤ 0,01). Чем больше спонтанности в появлении психопатологических расстройств, чем раньше она появляется, чем больше выражена прогредиентность диссоциации психики, тем больше вероятность развития шизофренического процесса в раннем детском возрасте.
 
СПИСОК РАБОТ, ОПУБЛИКОВАННЫХ ПО ТЕМЕ ДИССЁРТАЦИИ
1.    Патопсихологические и психопатологическое изучение детей группы высокого риска по шизофрении //Актуальные вопросы неврологии, психиатрии и нейрохирургии (Тезисы докладов П съезда невропатологов, психиатров и нейрохирургов Латвийской ССР/ Т. I. - Рига, [985. - С. 274-276 (совместно с М.В.Колосковой, С.В.Баженовой).
2.    К вопросу о нейропсихической дезинтеграции у детей раннего возраста из группы высокого риска по эндогенным психозам: Проблемы шизофрении детского и подросткового возраста. - М., 1986 г. - С.104-114 (совместно с А.В.Горюновой, Г.В.Козловской).
3.    Некоторые аспекты семейной психотерапевтической коррекции нарушений психического развития детей раннего возраста из группы высокого риска по эндогенным психическим заболеваниям //Актуальные вопросы клинической диагностики, терапии и профилактики пограничных состояний (Тезисы докладов). - Томск, 1987. - с.209- Ml (совместно с Л.Л.Баз ).
4.    Психические расстройства и особенности развития, детей раннего возраста из группы высокого риска по шизофрении //Журн.невропат, и психиатр. - 1989, № 8.