В рассмотрении разных аспектов психической деятельности у больных шизофренией мы стремились реализовать широко используемый в современной психологии целостный, системный подход. При анализе патологии психической деятельности, в частности шизофренической, в качестве такой единой структуры выступает патопсихологический синдром, который представляет собой систему нарушенных психических процессов и свойств личности, составляющих психологическую основу негативных изменений психики, входящих в структуру шизофренического дефекта.
Основной задачей исследования были выделение отдельных компонентов этой системы и анализ их взаимосвязи. Проведенное исследование позволило выделить в качестве ведущего компонента патопсихологического синдрома при шизофрении нарушение потребностно-мотивационных характеристик социальной регуляции психической деятельности и поведения. Нарушение этого ведущего компонента проявляется в снижении социальной направленности личности.
Как было отмечено выше, направленность является основным интегративным, смыслообразующим качеством личности, ее ядром. Она объединяет в целостную систему личностные установки, ориентации, интересы, определяет становление жизненных позиций по отношению к труду, социальному окружению, обществу в целом. Личностная направленность формируется на основе системы потребностей, определяющих активность человека в постижении окружающего мира. В этой системе одно из главных мест занимает потребность в общении, создающая специфическую форму активности человека в установлении контактов с другими людьми.
Нарушение потребности в общении, характерное для больных шизофренией, приводит к снижению их социальной направленности и социальной регуляции деятельности и поведения. Эти нарушения составляют психологическую сущность такого клинического понятия, как аутизм, и являются важными компонентами патопсихологического синдрома шизофренического дефекта.
Снижение социальной направленности и социальной регуляции поведения в первую очередь проявляется в нарушениях общения. Дефицит потребности в общении прежде всего определяет недостаточность активности в установлении эмоциональных контактов с другими людьми. Этим обусловлено снижение инициативного, спонтанного общения у больных шизофренией, столь необходимого как для установления, так и регуляции неформальных личностных контактов, межличностных взаимосвязей, в том числе и семейных отношений.
Такая система отношений строится на эмоциональной основе, большую роль при этом играют эмпатийные качества личности, такие, как сочувствие, сопереживание, способность понять другого. Дефицит именно этих качеств лежит в основе снижения потребностно-мотивационного компонента общения у больных шизофренией.
Как уже было отмечено, наши исследования показали, что дефицит потребностно-мотивационных характеристик общения может быть в определенной мере компенсирован путем активизации других компонентов регуляции деятельности. Опыт нашей работы показал, что включение больных в специально организованную совместную деятельность с четко обозначенной целью, направленной на получение реального результата, может значительно повысить уровень их общения. Мотивирующая стимуляция, применяемая в этих условиях, не апеллирует непосредственно к чувствам больного, а предполагает осознание больным необходимости ориентировки на партнера в условиях совместной деятельности, без которой задача вообще не может быть решена, т. е. компенсация достигается в этих случаях за счет интеллектуальных и волевых усилий больного. Этот методический прием широко используется нами в коррекционной работе с больными.
Снижение потребностно-мотивационного компонента общения не может не сказаться на формировании исполнительских его компонентов, средств общения, в первую очередь связанных с активными формами общения. Это прежде всего средства выразительной речи и выразительные движения (интонации, мимика, жесты, позы, социальная перцепция и др.).
Недостаточная потребность в общении ограничивает формирование коммуникативных способностей, а следовательно, и возможность включения в общественные взаимосвязи, что важно не только для развития мотивов и способов общения, но и для самопознания, которое формируется из опыта взаимоотношений с другими людьми.
Таким образом, одним из главных следствий нарушения потребности в общении и социальной направленности личности, составляющих психологическую суть аутизма, является снижение социальной регуляции поведения в широком смысле слова, т. е. снижение уровня регуляции деятельности и поведения с точки зрения норм, правил, установок, принятых в обществе.
Как показал анализ разных видов деятельности и поведения больных, их эмоциональные проявления обнаружили тесную связь с потребностно-мотивационными характеристиками. Снижение потребностно-мотивационного компонента регуляции, характерное для больных шизофренией, означает одновременно и снижение входящих в его структуру эмоциональных и волевых компонентов регуляции.
В сложной многоуровневой структуре нарушений эмоциональных процессов для больных шизофренией наиболее специфично снижение социальных эмоций. Это снижение обусловлено в первую очередь недостаточностью потребности в общении и социальной направленности личности.
Как уже отмечалось (см. гл. I), дефицит социальных эмоций проявляется уже на самых ранних этапах развития ребенка — в недостаточности комплекса оживления на появление близких, в отсутствии стремления привлечь внимание взрослых как к себе, так и к игрушкам, совместной игре и т. д. Дефицит симпатии к близким препятствует в дальнейшем развитию других социальных чувств, которые, будучи осознанными, превращаются в личностные чувства, такие, как самолюбие, обида, чувствительность к порицанию и похвале. Необходимо отметить, что у больных шизофренией, даже сохранных в эмоциональном отношении, отмечается прежде всего дефицит активных социальных эмоций, эмоций воздействия (привлечение к себе внимания окружающих, установление эмоциональных контактов, эмоциональное одобрение или порицание других и пр.). Все это является прямым выражением недостаточности социальных потребностей. Значительно в меньшей степени у больных выступает снижение реактивного эмоционального реагирования, например чувствительность к поощрению и порицанию, что может создавать впечатление их эмоциональной сохранности.
Особенно явно нарушение социальных эмоций у больных шизофренией сказывается в недостаточной сформированности и зрелости моральных чувств, основу которых составляет отношение к человеку, обществу. В моральных чувствах нечто объективное, общественно значимое переживается как личностно значимое для человека [122]. Наши исследования обнаружили у больных шизофренией недостаточность регулирующей роли моральных чувств в их самооценках. Как было отмечено (см. гл. VI), больные в качестве характерных для себя черт личности отмечали такие непривлекательные с точки зрения общественной морали свойства, как скупость, подозрительность, злопамятность, эгоизм и т. д.
Отношение эмоций к потребностям выступает в двух аспектах. С одной стороны, эмоция проявляется в качестве конкретной формы существования потребности и выражает ее активную сторону, являясь побуждением к действию. С другой — в эмоциях выражается отношение к потребностям, знак эмоций — положительный или отрицательный — зависит от удовлетворения или неудовлетворения той или иной потребности. Снижение потребностно-мотивационного компонента психической деятельности проявляется, таким образом, и в недостаточности его эмоционального аспекта.
Эта недостаточность определяет психологическую суть таких отмечаемых на клиническом уровне явлений, как отсутствие эмоционального резонанса, эмоциональная «нивелировка», эмоциональное снижение, доходящее в ряде случаев до степени эмоциональной опустошенности, эмоциональная тупость и т. д. Разной степени выраженность эмоциональной недостаточности является, с нашей точки зрения, проявлением уровня снижения ведущего потребностно-мотивационного компонента регуляции психической деятельности.
Однако, как мы видели, в ряде ситуаций при выполнении достаточно мотивированных видов деятельности, связанных с реализацией способностей, склонностей, особых интересов и пристрастий больных, их аутистических установок, больные ведут себя достаточно эмоционально, проявляя главным образом положительные эмоции. Такого рода деятельность не только сопровождается положительными эмоциями, но и осознается больными как предпочтительная, интересная, доставляющая удовольствие, о чем свидетельствуют их высказывания. Часто они выражают желания продолжать такую деятельность, просят дать им дополнительные задания, обнаруживают при этом высокую продуктивность (см., например, гл. II, VI).
С другой стороны, те же больные при выполнении индифферентных для них заданий либо совсем не обнаруживали эмоционального к ним отношения, либо проявляли неадекватные, в основном отрицательные, эмоции даже в ситуации успеха. Чаще всего такие задачи требовали от больного достаточно высокого уровня социальной регуляции, ориентировки на партнера, опоры на социально значимые характеристики объекта.
В обыденной жизни особую трудность для таких больных представляет установление взаимодействий с другими людьми, что требует наряду с эмпатическими способностями адекватной оценки этих людей. При построении такого рода отношений именно эмоциональный фактор является основным регулятором поведения. Снижение эмоциональной регуляции выступает в качестве основной причины особых трудностей внутрисемейных и межличностных отношений у больных шизофренией.
Таким образом, эмоции в составе ведущего потребностно-мотивационного компонента психической деятельности имеют тенденцию к парциальному снижению: их недостаточность обнаруживается не всегда и не во всех видах деятельности. Важно отметить, что даже в случаях их достаточной сохранности и адекватности они часто проявляются в гипертрофированной форме, как это наблюдается, в частности, в аффективно заряженном поведении больных, связанном с реализацией их аутистических установок и сверхценных увлечений. Такая диссоциация в эмоциональной регуляции поведения является характерной для больных шизофренией и не свойственна больным с другими видами психической патологии, а также здоровым людям.
У больных, обнаруживающих более грубое снижение ведущего потребностно-мотивационного компонента регуляции психической деятельности, распространяющееся практически на все ее виды и поведение в целом, эмоциональная дефицитарность также носит более выраженный характер и проявляется тотально. Эмоциональная недостаточность отражает в первую очередь снижение общей психической активности, обусловленное невысокими потребностями и слабой мотивацией их деятельности.
Нарушение эмоциональной регуляции деятельности и поведения у больных шизофренией может быть выражено в разной степени и проявляться более или менее глобально. Возможности компенсации этой недостаточности зависят от ее глубины. В этих случаях успех компенсации определяется включением других компонентов регуляции деятельности, например интеллектуального, эмоциональные оценки здесь могут быть заменены оценочными суждениями, что и наблюдается достаточно часто у больных с высоким уровнем интеллекта. Снижение потребностно-мотивационных характеристик психической деятельности означает в то же время снижение эмоциональных компонентов как конкретной психологической формы реализации активной стороны потребностей.
Другой формой, еще более непосредственно и органически включенной в действия, направленные на реализацию потребностей и побуждений человека, являются волевые процессы. Они в наибольшей степени выражают активную сторону мотивационных процессов. Их недостаточность, характерная для больных шизофренией, тесно связана со снижением психической активности, одним из важнейших проявлений шизофренического дефекта.
В современных разработках проблемы воли подчеркивается прежде всего связь воли с произвольной регуляцией деятельности. С другой стороны, воля рассматривается как особый способ мотивации и как ее особая форма, а именно произвольная форма мотивации. Таким образом, волевое действие представляет собой дважды произвольное: и по способу его осуществления (регуляции), и по способу мотивации [54].
По данным наших исследований (см. гл. V, VI) у больных шизофренией отмечается прежде всего снижение произвольных компонентов регуляции деятельности при относительной сохранности непроизвольных компонентов.
Недостаточность развития произвольной регуляции у больных шизофренией наблюдается еще на ранних возрастных этапах. Это выражается в первую очередь в дефиците их произвольных движений, связанных с овладением орудийными функциями предметов [72], которое осуществляется в совместной деятельности со взрослым, вводящим ребенка в мир человеческих предметов и отношений. Это требует овладения собственными процессами и подчинения их объективной логике действия с предметами и человеческих отношений. Однако недостаточность потребности в общении, свойственная этим детям, приводит к значительному недоразвитию тех сторон психической деятельности, которые определяются в первую очередь социальными факторами — общением со взрослыми и сверстниками (см. гл. I). Это приводит прежде всего к дефициту социальных форм произвольной регуляции деятельности у больных шизофренией.
В произвольной регуляции психической деятельности человека особо важную роль играет осознание общественно значимого (использование социального опыта, социальных критериев, моральных оценок и т. д.) и превращение его в личностно значимое. Как отмечал С. Л. Рубинштейн [123. С. 269], «воля означает переход от потребностей… к мотивам, или побуждениям осознанным, оцененным с точки зрения общественных норм и интересов и принятых человеком».
Полученные нами результаты исследования разных видов деятельности и особенностей поведения больных шизофренией показали их большие трудности, связанные с переходом на этот личностный уровень регуляции. Специфический характер нарушения волевой регуляции у больных шизофренией выражается не только в снижении инициативности деятельности и поведения, как это часто наблюдается и при других видах психической патологии, но особенно явно на уровне контроля деятельности и поведения, которые необходимо включают социальные критерии и оценки. Характерно, что дефицитарность волевой регуляции у части больных проявляется парциально, не во всех видах деятельности, а у других больных — более глобально, тотально (см. гл. IV—VI).
Таким образом, у больных шизофренией обнаруживаются большие трудности в овладении произвольными формами регуляции поведения, прежде всего предполагающими опору на социальные факторы. Однако парадокс заключается в том, что эти формы волевой регуляции наряду с ее интеллектуальными компонентами должны являться главной опорой в процессе реабилитации этих больных, в коррекционной работе с ними.
То, что здоровые дети усваивают естественно, бессознательно подражая поведению взрослых, дети-аутисты могут с большим трудом выучить с помощью понимания, сознательного усвоения. Это положение вполне применимо и ко взрослым больным шизофренией. Дефицит общения, социальной направленности и социальной регуляции может быть в определенной мере компенсирован лишь осознанным путем, с помощью больших волевых усилий.
Снижение потребностно-мотивационных, эмоциональных и волевых компонентов психической деятельности самым тесным образом связано со снижением психической активности, поскольку все они являются как ее источником, побудителем, так и ее непосредственным выражением.
Полученные нами данные показали, что снижение психической активности у больных шизофренией нельзя оценивать однозначно, сводя к дефициту энергетического потенциала, РЭПу, как это часто принято в клинических исследованиях. Специфическим для этой патологии является снижение потребностно-мотивационных характеристик активности, хотя всякое снижение активности выражается и в дефиците энергетических характеристик.
Мотивационной природой снижения психической активности объясняется парциальное, неравномерное его проявление. Как было показано, в тех видах деятельности, выполнение которых определялось интересами больных, в которых они могли реализовать свои способности, склонности, умения, установки, снижения психической активности не отмечалось. Наоборот, выполнение этих видов деятельности характеризовалось энергичностью, повышением динамических показателей активности, высокой продуктивностью. Однако, как мы видели, это не всегда сочеталось с достаточным уровнем произвольной регуляции, прежде всего социальной, и контроля. Такая диссоциация была связана с тем, что нарушения этих характеристик приобретали характер устойчивых свойств личности. Как было показано (см. гл. VI), повышенная ситуационная мотивация влияла на изменения динамических характеристик активности, но не могла оказать существенного воздействия на личностные свойства.
В процессе исследования выделилась группа больных, снижение психической активности у которых носило достаточно глобальный характер, т. е. отмечалось при выполнении практически всех видов деятельности, затрагивало все ее аспекты, включая динамические. Однако и в этих случаях ведущую роль играло снижение потребностно-мотивационных характеристик активности. Эти больные на клиническом уровне характеризовались выраженным дефектом, как правило, тотального типа.
Ослабление социальной направленности и социальной регуляции поведения способствует формированию особого способа познания внешнего мира, специфических особенностей познавательной деятельности. Изучение широкого диапазона разных по структуре познавательных процессов у больных шизофренией внесло существенный вклад в разработку проблемы психологического синдрома шизофренического дефекта.
Основой методического подхода этого исследования являлись рассмотрение и соотнесение разных аспектов познавательной деятельности: с одной стороны, личностного, непосредственно связанного и обусловленного потребностно-мотивационными факторами, социальной направленностью человека, с другой — процессуального аспекта познавательной деятельности, включающего операционные характеристики, навыки, умения, т. е. способы ее осуществления.
В регуляции этих аспектов познавательной деятельности в неодинаковой мере участвуют разные ее компоненты. Личностный аспект связан в первую очередь с потребностно-мотивационными характеристиками регуляции, процессуальный аспект — с ее исполнительскими характеристиками.
В современной психологии различается влияние на мотивацию двух существенных факторов: личностных диспозиций, в которых отражаются устойчивые характеристики личности, направленность, личностные установки и ситуационные факторы, связанные с решением определенной задачи, выполнением конкретной деятельности [151]. Применительно к нашему исследованию изучение личностного аспекта познавательной деятельности связано с анализом личностной мотивации, в то время как исследование процессуального, операционного аспекта — с анализом в первую очередь ситуационной мотивации. Такое различение не означает разделения и противопоставления этих двух аспектов мотивации. Безусловно, в ситуационной мотивации отражаются ее устойчивые личностные характеристики.
Как показали результаты исследования, наиболее нарушенным у больных шизофренией оказался личностный аспект мотивации. Его коррекция представляла наибольшую трудность. Нарушения ситуационного аспекта мотивации были выражены в меньшей степени, проявлялись не во всех видах деятельности, легче компенсировались. Нарушение исполнительских компонентов регуляции познавательной деятельности существенно зависело от ситуационной мотивации. Повышение последней способствовало более активному включению в деятельность исполнительских компонентов. Экспериментальное изучение широкого круга познавательных процессов позволило четко разграничить виды деятельности и условия ее осуществления, в которых наиболее рельефно могли проявиться специфические изменения психической деятельности и выявиться основные компоненты патопсихологического синдрома, лежащего в основе этой патологии. Исследование разных видов познавательной деятельности позволило выявить общие закономерности нарушений, специфичных для шизофренической патологии. Эти нарушения закономерно проявлялись в определенных условиях, когда испытуемым не давались критерии для анализа свойств, признаков и отношений предметов, а эти критерии должны были определяться самим испытуемым на основе его прошлого опыта, жизненных установок, личностной направленности.
Полученные данные показали, что мотивация и регуляция деятельности больных шизофренией недостаточно определяются социальными факторами. В тех видах деятельности, в структуре которых роль социального опосредования была незначительной, больные шизофренией существенно не отличались от здоровых контрольных групп. Снижение влияния социальных факторов на познавательную деятельность проявлялось в нарушении ее избирательности (см. гл. II). Такое закономерное нарушение познавательной деятельности в одних условиях и его отсутствие в других проявляются в диссоциации психической деятельности, отмечаемой на клиническом уровне в качестве специфической характеристики шизофренического дефекта.
Диссоциация познавательной деятельности имеет тенденцию к сглаживанию у больных с большей степенью снижения потребностно-мотивационного компонента психической деятельности, обусловленного большей тяжестью заболевания. У этих больных •помимо снижения социальной регуляции познавательной деятельности отмечается недостаточность и ситуационной мотивации, не позволяющей выполнять предлагаемые задания на достаточном уровне, часто независимо от его структуры и сложности, даже при наличии определенных исполнительских возможностей (см. гл. V). По клиническим данным эти больные характеризовались выраженным дефектом.
Исследование познавательной деятельности больных шизофренией позволило получить данные о нарушении определенных аспектов мотивации и регуляции психической деятельности.
Результаты исследования родственников больных, близнецовых семей, в которых один или оба близнеца больны шизофренией, обнаружили существенную роль конституционального фактора в снижении уровня личностной мотивации, проявляющегося в первую очередь в недостаточном включении в деятельность социальных факторов. По данным наших исследований, снижение других аспектов мотивации, в частности ситуативных, а также исполнительских компонентов регуляции деятельности, определяется в большей степени факторами движения шизофренического процесса.