Образ психиатра по материалам публикаций в целом вызывает сложную гамму эмоций. Это авторитетная, всемогущая фигура, повелитель безумия, знаток человеческих душ, вершитель судеб, но, обладая почти неограниченной властью, психиатр может превратиться в монстра, способного нанести большой ущерб (объявить человека недееспособным, превратить его с помощью нейролептиков «в овощ» и мн. др.) Страх перед этим зловещим образом смягчается путем его обесценивания в анекдотах и саркастических замечаниях. Единичны публикации, отражающие гуманизм медиков («День - «за того парня»», «Труд», 03.04.01; «Здоровых тоже лечат... Не репрессии - это упреждающее врачевание», «Труд», 13.07.02).

В качестве экспертов психиатры привлекаются к обсуждению широкого круга вопросов, в том числе и прямо не относящихся к проблеме психического нездоровья. Это отражается в актуальных на сегодняшний день статьях о чрезвычайных ситуациях и террористических актах, в которых психиатры комментируют мотивы преступников и дают советы возможным жертвам. Именно в этих статьях роль психиатров озвучивается в наиболее позитивном ключе как приходящих на помощь в самые трагические моменты, хотя и здесь не обходится без скрытой иронии. Показательной в этом плане является цитата из в целом позитивной по отношению к психиатрам статьи: "Когда происходит катастрофа и гибнут люди, то психиатры знают - это их время" («Человек без родных и близких...», «Новые известия», 16.01.02).

Фигура психиатра столь публична, что его недостатки и пороки вызывают особое негодование на страницах газет, поэтому закономерно появление статей, отражающих реальные болезненные проблемы психиатрической службы. Имеется много публикаций о попустительстве со стороны психиатров («Стены плача», «Московский комсомолец», 17.07.02) или их активном участии в ущемлении имущественных прав больных. Приводятся факты присвоения квартир душевнобольных, перевод их на жительство в интернат («Врачебная тайна», МК, 14.03.01), первичного освидетельствования в нарушение закона о психиатрической помощи с целью выдачи родственникам справки, облегчающей решение имущественных вопросов («Дикая кровь», «Московский комсомолец», 08.06.01) или недобровольной госпитализации в психиатрический стационар здоровых лиц по корыстным мотивам («Я вам пишу из психбольницы...А попал туда не по своей воле», «Российская газета», 12.08.02). Психиатров обвиняют в укрывании подследственных от уголовной ответственности («Палач уходит от ответа», «Московский комсомолец», 04.10.00; «Буданов-Проханов-Зюганов & примкнувший к ним Лимонов», там же, 06.07.02), помощи в стремлении «откосить» от армии («Психиатра признали психом», "Коммерсант-Daily", 04.02.02), неспособности оградить общество от призыва психически больных в армию ("Армейские психиатры не могут вычислить убийц в погонах", "Новые известия", 15.02.02; «Как рядового Пушкарева на флот забирали», «Российская газета», 19.06.01). Публикуются сведения о появившихся в последнее время некомпетентных, «доморощенных» психиатрах, а также о психиатрах, попавших в зависимость от психофармакологических фирм («Больше половины подростков признаны врачами умственно отсталыми». «Комсомольская правда». 19.06.01 и др.)

Могущество психиатров столь пугающе, что вызывает попытки обесценивания его образа. Это, в частности, отражается в высказываемых сомнениях относительно здоровья самих психиатров и анекдотах на эту тему: "Тому, что у самих членов антитеррористического совета со здоровьем все в порядке, никаких подтверждений представлено не было" (Коммерсант-Daily, 01.11.01); "Психиатра признали психом" («Коммерсант-Daily», 04.02.02), а также в смехотворности и абсурдности их выводов, вызывающих скепсис ("Врачи советуют не знать и не переживать. Отечественная психиатрия готова к терактам", "Коммерсант-Daily", 15.11.01; "Беспризорники депрессией не страдают", "Коммерсант-Daily", 01.03.02). Психиатр предстает некомпетентным специалистом, порой - мошенником, который, используя свое знание о человеке, переквалифицируется в колдуна и экстрасенса («Консервы из гениев», «Московский комсомолец», 02.02.01) и, расписавшись в своей некомпетентности, он же посылает больного в церковь, к батюшке («Люди спиваются из-за алкогольных бесов» МК, 10.07.02).

Ряд интервью дает основание полагать, что психиатры, соглашаясь на сотрудничество с журналистом, либо не оговаривают свое право на коррекцию неверно записанных или искаженно представленных цитат его высказываний, либо такой договор не выполняется. Чем иначе можно объяснить факты, когда в прямой речи профессионала встречаются такие ярлыки, как «дурдом», «шизофреник» («Он просто любил детей» МК, 14.07.01), «непредсказуемый наркоман» («Случайные наркоманы? Вполне возможно» МК, 18.03.02) и др.? Из материалов таких публикаций создается впечатление, что психиатры порой сами являются лицами, которые наклеивают ярлык своему же пациенту, относя, тем самым, себя к сторонникам стигматизации в психиатрии.

Как уже отмечалось, часто психиатры привлекаются для освещения вопросов, непосредственно с психиатрией не связанных - этические вопросы, искусство, отношения между людьми. Например, высказывается мнение о том, что психиатры могут выступать в качестве определенных цензоров СМИ, определяя, какая информация не может быть предоставлена широкой аудитории, как нарушающая ее психическое здоровье («Ростов - папа для сексуальных маньяков?», «Труд», 12.09.02; «Психическая травма на фоне Манхэттена», там же, 22.09.01). Это способствует формированию образа психиатра как всезнающей, всемогущей и, вместе с тем, выносящей запреты фигуры.